“в иной плоскости”:
Твоя жизнь протекает совершенно в иной плоскости Ты магистр наук, а я весь покрываюсь коростами Твой мир безоблачен, я на обочине глодаю кости Всё моё естество испещрено уродскими наростами Потустороннее стремление быть всегда всех хуже Необъяснимо несварение реальности, кишки наружу Я как грязевую ванну принимаю лужу, всегда простужен Где же ты, моя зазноба, вот же я, твой суженый Я обнаруживаю себя порой будто под дулами ружей По утрам мой рот представляет собой птицефабрику Понуро умоюсь и закурю сигарету с кнопкой, Идеальная наёбка, как будто куришь сиропчик, затыкаешь рот пробкой, чтобы молчать расторопно Вечером отдаю тыщу курьеру, с пиццей гаврику Без интереса просыпаясь, Я измеряю улицу шагами То, что осталось от неё, из ям сложилось оригами А мне навстречу лишь одно равнодушие и сырость Сюрреализма полотно в комок отчаяния сбилось Я слышал, у всего есть свои плюсы и минусы Потом стакан с водой на ноутбук опрокинулся Личинки человеческие вопят под окнами Дети это счастье, цветы жизни Эй брат, сколько сейчас лет твоему детёнышу? А сколько будет, когда у него дурь найдёшь? Традиционные ценности, семья, друзья родители Голимая манипуляция массами кукловодов-вредителей На эту удочку, братцы, я не клюну, не ждите Пускай помру старым в одиночестве, мне не нужна Чья-то помощь, чтобы стакан приблизился, Ведь он уже осколками стал, склизкими, колкими и ломкими, Под обломками колики, иголки с ежа Неверный пароль, повторите попытку
“пыль”
я на антидепрессантах и почти не дрочу да я ещё по пути в утробу слегка приуныл а мой член изображает потухшую свечу предпостпубертатные вещи вещаю с луны после долгой рефлексии я иду к врачу алкаш этажом выше меня опять затопил я записался на консультацию к палачу и ненавижу сука вездесущий профнастил когда реальность трескается, я кричу беззвучно, отмеряя поштучно в копилку беспросветного отчаяния дней опилки бес из ветхого завета искушает, саранчу наслал, я смотрю на вилку, не было родней я прославлюсь, из каждой мобилки, не шучу буду греметь, я дам интервью юре дудю моя морда на превью, в трендах ютуба тогда я разобью своё сокровище, парчу, вытканную золотом пущу на ветошь и куплю велосипед, семь бед один ответ я ем завтрак на обед, а на ужин стужу падаю как бутерброд всегда маслом в лужу я сказал девушке “привет”, она уехала в китай я никому не нужен, но живу не тужу, я сдюжу мнимые друзья полной грудью вдыхают воображаемый скорее я, пускай хотя бы хают меня, лучше так, чем пустота, сердце натощак гложет тоска, острота безысходности пронзает артерию, какой пустяк, наружу хлещет апостериорное знание, всё внимание на меня, моя мания величия, король здесь я, мои владения – курганы пыли и грязной посуды, круглосуточно мою её я, но она неизменно красуется, я не знаю очень многого, моё знамя – мои волосы, грива пышная, густая, как чёрные полосы, со вкусом прополиса, коротаю дни у зеркала с расчёской я растолстел немножко, но это временно не беременный, увы, иначе отхватил бы премию что было бы кстати, я денег не имею достаточно, чтобы купить имение и запереться в нём с комфортом, я бы носил ботфорты и шляпу с пером на материк от моего острова паром курсировал бы, муссируя винтом, при всём при том, я припеваючи жил бы, не озадаченный жизнью, но жилы не рвал, чинно, не расточительно, в своё удовольствие, как полагается, простое свойство, апологетское, апогей логики детской, в остатке сухом влажные, терпкие зачатки густого, ароматного флоу, что в пирамиде маслоу уж точно на самой вершине, я стою на льдине, уплываю вдаль, на яркой парусине блеклая печаль бумага всё стерпит, и мне нужна пышная бумажная женщина, хотя, она может намокнуть или порваться, впрочем, ничего нового немного вкуса фруктового, и вылупится суть
“эти строки”
Эти строки живут своей жизнью Когда я мыслей сливаю жижу Дым коромыслом, я не жужжу и ваяю Смыслы в рифму, порой корабль мой налетает на рифы коралловые, орало вы- кую, займу непаханое поле, забрало выкину, чтоб разобрали слушатели поток бессвязный бормотания, бреда братание с вязью орнаментом, ушат его уста спешат, чего-то выговаривают, еда пуста. однако полон я, идей, гипотез, произведения искусства, не иудей, и это грустно, ведь они сплочённейшая группа, с плотничающим трупом имели знакомство, такой блат бы меня выручил, вырвал бы лакомый кусочек, латынь выучил чтобы смаковать на мёртвом языке поэзию щас докурю и пойду срать, изящно оттопырив мизинец, я как в открытом море эсминец
“одиночество”
одиночество разрывает в клочья нутро неистово клокочет корчится спасает творчество ему потворствуя зудит мыслишек рой неугомонный. излишек времени, по старой дружбе с вождем племени в живых остался, вывих души невыносимо вечен я искалечен самим собой, своей рукой не побороть не перегнать не истязать небо пороть не перегной не их стезя, и не моя немая сцена, высока цена всего что я никогда не получу всего одна загубленная жизнь похоже пропустил визит к врачу внутри гниёт и истекает кровью внутреннее я его загогулиной свернул и затолкал туда я ничто не вечно, кроме боли ею пустота наполнится всё по полкам и по углам я стал развесистым пугалом по городам и весям бреду в бреду, совсем не весел кровь приливает к чреслам под одеялом отвердение удобней было б в кресле
“осколками”
пустые дни опостылели так пролетят недели а вслед за ними кровоточащим шлейфом мои цели ушли под воду острова тот час же но я спокоен и просто жду свою заупокойную с кэшбеком заказываю гроб в оболочке мертвеца мизантроп задумался и проехал свою остановку сердца в твоём мире за мной захлопнулась кошачья дверца я расцветаю осколками под гусеницами парю в небе журавлём рядом с синицами порву как бумагу ненароком синий фон и вывалюсь наружу, потеряюсь как в маршрутке телефон извилистым путём среди изнанки я разрушу самого себя изображу боксёра и грушу тоска ужалила меня за самое родное опускаю жалюзи, скрывая самородок буднично пропали в целом мире улыбки я просыпаюсь, в пустой квартире обрывки мыслей и прошлого чуть только прикрыв глаза, я вижу чудо настоящее, тебя, так близко что сердце жмёт на тормоза, оживаю скомканный и склизкий у нас с тобою не срослось, цветочек теперь мы погибаем порознь и врозь, заочно я знаю точно, остаток дней процеживая всё могло быть иначе я и ты, на сто процентов живая
“эклиптика”
наступает страусиный день всё это даже не усталость существовать невыносимо лень чья-то чужая ноша мне досталась
я сижу и курю на балконе окруженнный каким-то хламом и чувствую себя охламоном подопытным в колбе на
столе в чьей-то лаборатории подштопанные штаны мои не скрывают ничего выдающегося однако волосы вьющиеся, вьющиеся
ай лав ю, думаю я, тебя люблю никого в целом мире так, как тебя и ради твоей улыбки остановлю звездопад в эклиптике, только бы кликнули, по ссылке в описании
окликнули на улице, как по расписанию, я от стояния в очереди очумел, я обомлел споткнувшись о твою ауру, нихуя себе, вот это метафора сколько же было в тот момент невозмутимости во мне в параллельной реальности, ну а в этой я съёжился, и бормотал, и улыбался просто если бы мог я стрелки часов раскрутить не в ту сторону, я бы стал вороном, только бы оперенным кем-то, не кожаным
крыльев так не хватает, звёздочка если б ты знала, как хочется просто взлететь, без гравитации я хочу петь, в дезориентации