Бухани с кенгуру
Бекзат Садыков
Длиннопост о нерассказанной сказке
В сети, да и не только, зачастую поднимается вопрос всем известного голодомора сталинских времен. И тут мы делимся на три группы: первые требуют признания голодомора, вторые защищают Сталина всеми способами, а третьим — большинству — плевать. О последних, с высоты своей загадочной интеллигентности брезгливо наблюдающих срач двух остальных групп, мы говорить не будем. Равнодушие ведь куда дешевле ненависти.
Вторые считают первых националистами, а те в ответ утверждают, что вторым совком закидали ваты в головы. И идет срач уже не первый год, и будет еще длиться вечность, пока твердой рукой не будет поставлена точка.
Казалось бы, столько лет прошло, Сталин давно сгнил в могиле вместе с усами, кого тут обвинять?
И тут вот такое дело. Представьте, что правитель вашей страны в какой-то момент решает забрать у вас, вашей семьи и семей ваших близких все средства к существованию. Ваш семейный бизнес отобран, денег нет, хлеба нет, воды нет, скота тоже нет, граница заперта на замок и бежать некуда. Забрать ни у кого ничего вы не можете, потому что ружья у вас тоже нет. А вокруг — большие голодные глаза ваших детей, беспомощно смотрящие на вас.
В течение первой же зимы часть вашей семьи умирает. Допустим, у вас трое детей, а выживаете только вы и двое детишек. Ваш супруг или супруга вместе с младшеньким грудничком умирают.
Выживших детей весной вы отдаете в детдом или заселяете у уцелевшей родни, а сами скоропостижно отдаете концы от истощения. Все — вы умерли.
Ваши дети растут, учатся в школе, носят красный галстук и вступают в комсомол. Оттуда в колхозы, женятся, заводят своих детей и так далее. Тут этот правитель, чей культ личности вбивали в мозг ваших детей, стареет и дохнет.
И ваши дети искренне плачут от горя. Точно так же как они плакали когда-то по вам и вашей жене. В их глазах та же беспомощность. Как же мы теперь будем жить без нашего Отца? Вы и ваша жена для этих детей уже никто. У вас нет связи с ними, они вас едва помнят. Вы для них отец с маленькой буквы, а ваш убийца — Отец с большой.
Понимаете какое извращение случилось? Это как если бы Гитлер вырастил детей убиенных им евреев и те потом пели в его честь дифирамбы.
Но чуть позже кто-то из ваших внуков или правнуков вдруг задает вопрос, а что произошло с аташкой и апашкой? Где они? Кем они были? И самое страшное в том, что остальные начинают его затыкать: «Да какая тебе разница? Были какие-то бродяги, жили в юрте, ходили в туалет на улицу, читать-писать не умели. Молчи и не раскачивай лодку».
Разве это справедливо по отношению к вам, вашей жене и погибшему младенцу? Даже если вы и были бродягой с единственной потускневшей от ветра и дождя юртой, не умевшим читать и писать, скорее всего, вы были прекрасным любящим родителем, а затем нянчили бы этих самых внуков на коленях, рассказывая им сказки, которые когда-то в детстве вы сами услышали от своих бабушек и дедушек. Но эта ваша сказка не была рассказана. Она погибла вместе с вами. Зато ваши дети выросли на извращенных сказках о величии личности вашего же убийцы и теперь будут рассказывать ее своим внукам. И в этой сказке ваша роль — нищий безвестный бродяга.
После этого вы не просто отец с маленькой буквы, а какое-то полудикое неизвестное местоимение где-то между великими предками-батырами и вашими потомками. И таких как вы, убитых и раздавленных в пыль кирзовым сапогом, — миллионы. То есть целый пласт поколения в истории казахов пропал, словно его и не было. Вы и ваша жена — родители, которые должны были передать своим детям все полученное от предков, но вы не успели. Вы умерли где-то в степи в длинной шеренге таких же бедолаг. И вместе с вами растворилась в степи сказка для внуков.
В один момент от подножий Алатау до Волги замолчала музыка, затихли голоса матерей, поющих колыбельные черноглазым малышам, замерли руки, выводящие узоры на тканях, погасли огни в кузницах, а свадебные наряды стали саваном для тысяч юных дев. В степь пришла смерть. Ужасная, унизительная, неотвратимая. И проникла в вашу юрту, посеяв тишину.
А потом жизнь снова вернулась в степь, история продолжилась, но уже без этой главы, где были вы, ваша скромная история, ваши мечты, ваша радость, когда вы прижимали едва родившихся детей к груди, и ваша надежда увидеть когда-нибудь внуков и рассказать им сказку. Жизнь продолжилась, но уже без вас.
Будто и не было вашего поколения, а те казахи, которые жили до вас это какие-то мифические персонажи, храбро скачущие на конях на врага, а те, кто живут после вас, даже не видели живую лошадь. Где-то потерялась история, как вы слезаете с коня.
Вы спросите, что же это за сказка такая, которая важнее победы Сталина над Гитлером в развязанной им же самим войне, пяти сотен купленных у американцев заводов, целины и атомных бомбардировок, сброшенных на головы самих же казахов, и воспевающееся сегодня словно то было великое благо?
Задумывались ли вы когда-либо, почему у казахов такой почет к старикам и такое гостеприимство? Даже если самому нечего есть, казах мог зарезать последнюю лошадь в честь гостя. Это не от какой-то генетической мутации или попытки показаться богаче. Это из-за того, что гость приносит с собой сказку, а старики ее хранят.
Вся культура и философия казахов, как и любого кочевого народа, держалась на устном народном творчестве. Эпосы, сказки, былины, пословицы и поговорки, песни и музыка еще со времен тюрков передавались не на бумаге, а из уст в уста, от отца к сыну и так далее. Представьте, как можно было передать күй? Приезжал гость, играл на домбре, а кто-то из смышленных мальчиков или девочек запоминал и играл сам. Гость оставлял сказку, которую потом кто-то из жителей аула распространял дальше.
Чтобы запомнить целый күй и потом суметь его воспроизвести, нужно быть талантливым до жути, потому что ноты казахи записывать не умели. Случайный человек не мог стать степным музыкантом. Это должен был быть действительно талантливый самородок. Отсюда и почет к творческим людям. И отсюда же и готовность отдать последнее, лишь бы услышать сказку, которую где-то услышал и принес гость. Отсюда же и уважение к старшим, как к хранителям цепочки из тысяч сказок.
Старики и странники в степи были источниками информации сродни интернету, очень медленному и редкому, оттого и желанному. Они были как сервера, хранящие что-то, что когда-то услышали будучи детьми или кочуя по степи. Только эти сервера были очень хрупкие, постоянно нуждающиеся в серверах помоложе, чтобы вместе с ними не пропало все то, что хранится в них.
Хрупкость человека и ограниченность его памяти становились неким фильтром, который передавал из поколения в поколения только самое лучшее, самое интересное и полезное. Старики и странники были коллекцией только избранного, особенного творчества, они отсеивали слабые работы и хранили лучшие. И так происходило на протяжении многих веков.
И вот в один момент казахи потеряли все эти сервера. Библиотека с лучшими творениями за тысячи лет сгорела. Остались единичные лоскутки, слепить из которых что-то цельное под названием казахская культура уже никогда не удастся.
Затем пришли коммунисты и отняли то, что удалось спасти. Знаете, почему Алдар-көсе это едва ли не единственный сохранившийся казахский сказочный персонаж? Потому что он близок по духу коммунистам — вор, лентяй и мошенник, верящий в справедливость своей разбойничьей идеологии. Серию степных анекдотов про прохиндея и плута твердой красной рукой превратили в олицетворение казахского образа жизни. Вот ты, казах, — вор, лентяй и мошенник. Живи с этим, воруй у богатых, обманывай и все у тебя будет хорошо. Русским, к примеру, оставили сказку про Ивана-дурака. Вот ты, русский, — дурак, лентяй и плут. Живи с этим, не задавай вопросов и лежи на печи, пока не подвернется сказочная халява.
Культурный пласт развеяло по ветру. И это огромная потеря. Например, навсегда утратилась сказка о том, откуда произошли сами казахи и почему поделились на жузы. Люди строят теории по этим вопросам, которые только рождают еще больше вопросов и споров, и нет источника, способного поставить точку в подобных вопросах и утолить жажду вопроса «кто мы такие».
Создалась ситуация, будто казахам как народу всего 70 лет с хвостиком. Отсюда и едва не утраченный язык, позабытая культура, песни-пляски на тоях, которые кажутся порой смешными и нелепыми. А они такие, потому что в один момент культурный опыт, отбиравший лучшее наследие и отбрасывавший худшее, умер вместе с вами, вашей женой и тем вашим младенцем, а выжившие потомки пытаются это воссоздать. Тысячи лет кочевой культуры были в вашей голове, а сохранилось материала на один семестр в университете, который еще и отсеяли цензурой. Вот современные казахи и изобретают заново свою народную идентичность и свою сказку для внуков практически с нуля, имея лишь чудом уцелевшие обломки.
Отсюда и неотесанность, неуклюжесть, стеснительность, закомплексованность и отсутствие творческой смелости. Мешают религиозные фанаты, мешают полуграмотные историки, мешают сами казахи, которые поднимают на смех тех, кто пытается заполнить отсутствующую нишу.
Где-то наши творцы подглядывают на запад и Россию, где-то копируют, но потребность воссоздать ее есть, и вот они пытаются удовлетворить эту внутреннюю потребность. Местами получается хорошо и из года в год немного лучше. И это радует. Возрождается культура, появляются новые сказки. А дальше история отфильтрует только лучшее: плохая музыка канет в лету, а единицы хорошей заложат тонкий пласт для будущего творчества, который, я надеюсь, будет только становиться толще и плодороднее.
Геноцид казахов, а это именно геноцид, это личная обида и личное требование признания утраты целого народа. Это требование справедливой оценки ужасного преступления, унесшего жизни миллионов людей, а также утраченной народной идентичности. Сказки были не только рассказами и историями из прошлого, но и формировали философию и образ мышления нашего народа. Утратили философию и стали как первобытные, абсорбируя воровскую романтику, слушая шансон, потому что культурный голод надо было заполнить чем-то, вот и заполнили тем, что было.
Эта потребность сказки предков что-то другое, нежели банальное чтение книги или просмотр фильма. Это словно детская травма, которая аукается всю жизнь и вызывает кучу комплексов, мешающих жить. Знать, что ты казах, но не понимать, что значит быть казахом, сродни жизни с потерей памяти.
Что в итоге даст признание геноцида? Если вы мыслите только уровнем комфорта вашей задницы, то ничего. Вам от этого не будет ни холодно, ни жарко. Мы не станем богаче, не будем жить лучше, но мы будем знать, что одним раскрытым преступлением стало больше. Это просто попытка доказать, что если Сталин что-то уничтожил, значит это что-то существовало. И это что-то определяет самобытность народа.
Возмущение казахов тем, что Сталина возводят в божество, тогда как живые люди рядом с нами рассказывают о том, как многодетные семьи их дедов и прадедов рассеялись по степи без могил и памяти, — справедливо. И такое требование справедливости должно быть удовлетворено. Твердой рукой, конкретным словом, официально должно быть объявлено, что да, такая трагедия была, виновен такой-то, поэтому ставить ему памятники это равноценно строительству памятника Гитлеру в Израиле. Для этого нужно не только мужество, но и понимание масштабов преступления и важности утраченного.
К примеру, казахи состоят из племен, а внутри племен делятся на рода. В СССР это называли трайбализмом и скатили до уровня деления на «свой-чужой». Но в целом, вы не знаете ни одной истории родовой вражды казахов. Ни одной. Я из племени жалайыр, мой род — Андас. То есть когда-то жил человек по имени Андас, который дал начало целому роду. Чтобы быть главой рода, надо было быть действительно выдающейся личностью. Где-то в памяти моих предков появилась сказка про человека по имени Андас из племени жалайыр, и в этой сказке содержалась история его деяний, его личность, его мысли, но сказка эта так и не была рассказана. Что содержалось в этой сказке, почему я ношу его имя, кем он был этот далекий Андас из племени жалайыр, когда и где он жил? И таких как я — миллионы. Те самые европейцы, которыми вы так восхищаетесь, знают все о своих предках, но попытки казахов искать свои корни вы презираете. Вы восхищаетесь потомками русских дворян, бежавших из революционной России и теперь хранящих фамильный герб на стене гостиной, а наше право на подобное вы осуждаете и презрительно называете «трайбализмом». Чингачкук для вас герой, а условный Бека из аула Қожбан — националист и русофоб.
История привела к тому, что казахи стали людьми без рода и с родом одновременно. И эта неопределенность, как минимум, раздражает.
Другим этносам может быть наплевать. У них своя колокольня и своя история. Если не наплевать, то пусть лезут к евреям и говорят, что их право на признание холокоста — нелепая борьба с мельницей. Пусть идут к армянам и говорят, что турки делали правое дело, вырезая их. Пусть перестанут тыкать носом американцев в трагедию индейцев. Нападки на Сталина русские вообще не должны принимать за личную обиду. Сталин — вам никто, но он убил людей, которые были кем-то для нас. Если ваш дед был красным комиссаром и участвовал в этом, то лично вы не несете за это ответственности, но казахи несут ответственность за память своих предков.
Остальным этносам, если вам все равно, что ваших предков как скот закатали в поезда и гнали по всей стране дохнуть в степи, то это тоже ваше сугубо личное дело и ваша история. Хотя бы в память о тех, кто когда-то приютил вашего деда, но потерял своего отца, не лезьте не в свои дела.
Вы ведь еще помните мой пост про синий парадокс казахов? Вот и я был странником в вашей ленте, который принес эту сказку в вашу жизнь. Многим она понравилась, многие захотели бы угостить меня чаем и покопаться в моих мыслях, не прячу ли я там еще что-то интересное. Казалось бы, что вам дала эта история? Стали ли вы от нее богаче или начали ли лучше жить? Нет. Она всего лишь дала вам возможность взглянуть одним глазком на мировоззрение предков и еще один шаг к пониманию своего этнического я.
А ведь это тоже сказка, одна из единиц сохраненных. И вы бы точно зарезали для меня последнюю лошадь, принеси я вам в дом хотя бы десяток таких.
И все.
Максат Кенжебаев
Нам нужна история с фактами, а не сказка
Что-то в который раз напарываюсь на пост о голоде . Пост изложен интересно, читать одно заглядение.
Автор начинает рассказ о категориях людей, рассуждающих о голоде. Автор этим показывает что он как бы воспарил над дискуссией и сейчас будет вещать правду. Я лично ожидал, что будет взвешенный анализ с цифрами, документами и как вывод, дескать, сами думайте. По факту, оказалось, что автор относится к первой категории – националистов, требующих чтобы мы срочно каялись. Распознать таких людей можно легко по словечкам вроде “голодомор”, “геноцид” и так далее.
“Представьте, что правитель вашей страны в какой-то момент решает забрать у вас, вашей семьи и семей ваших близких все средства к существованию.”
Нет, не представьте. Представьте себе, что есть отсталая, бедная страна, в которой большая часть скота (читай: еды) принадлежит кучке элиты. То есть одни живут в проголодь, а 3-10% живут в степной роскоши Правитель решает отобрать этот скот у элиты и создать некие компании, в которых трудятся все и получают благо от этого скота в более-менее равной степени. Что делает элита? Читайте в “Поднятой Целине” – начинает активно резать свой скот, либо валить забугор что есть сил. Вот, что надо представлять. А не сказку о том, что был какой-то злобный правитель, решивший убить все население.
О чем рассуждает националист потом? Конечно же, сравнивает Сталина с Гитлером.
“Это как если бы Гитлер вырастил детей убиенных им евреев и те потом пели в его честь дифирамбы” говорит автор. Естественно, ничего общего эти сравнения с реальностью не имеют. Гитлер НАМЕРЕННО уничтожал евреев. Он подписывал приказы, создавал лагеря. Ни одного мало-мальски документального и даже мемуарного воспоминания нет, где Сталин ставил бы своей целью истребление казахов или даже какого-либо другого народа (даже немцев после войны).
С чем же можно было бы сравнить? Допустим, мы бы нашли на каком-нибудь острове народ папуасов. Папуасы живут сурово – младенческая смерть на высоком уровне (то есть регулярно умирают маленькие дети), раз в десятилетие косит голод так, что население их страны не растет больше миллиона. Гуманно было бы постараться улучшить их условия труда и устроить так чтобы у нас был один экономический партнер? В высшей степени гуманно. Возможно ли, что при столь массовых преобразованиях могут начнется бунт элит и могут быть допущены экономические ошибки? Да, могут быть. Вполне возможно, что четверть население свалит с элитой, какой-то процент погибнет. Да, это великая трагедия. Вот только если после преобразований младенческая смертность снизилась до нуля, образованность населения выросла в разы, а голода после этого не случалось, то сравнение с Гитлером становится глупым и нелепым.
Дальше автор начинает манипулировать эмоциями читателей и рисовать красивые картины с умершими матерями и героизацией предков. Пишет так, что залюбуешься.
“Задумывались ли вы когда-либо, почему у казахов такой почет к старикам и такое гостеприимство? Даже если самому нечего есть, казах мог зарезать последнюю лошадь в честь гостя. Это не от какой-то генетической мутации или попытки показаться богаче. Это из-за того, что гость приносит с собой сказку, а старики ее хранят.”
Вот только почему-то когда приходит богатый, почетный, известный гость – делают одно, а когда приходит бедный бродяга – делают другое. Видимо, у богатых сказки интереснее.
“Вся культура и философия казахов, как и любого кочевого народа, держалась на устном народном творчестве.”
Совершенно верно. Поэтому все что у нас известно об истории – это когда русские пришли к нам и начали записывать, либо когда мы с узбеками вместе были и они в своих книжках записывали. Остальное все – полумифология вроде “тела погибших на поле битвы что не сосчитаешь” и “стрел было так много что не видно неба”. Но эти красивые аллегории не имеют отношения к историографии. Нужно сказать сколько было, каков состав войск, с кем воевали. Все это стало возможно только благодаря тому, что культура стала переноситься на бумагу через уста академиков и историков.
Тоже самое относительно голода. Сколько людей откочевало во время голода, сколько погибло? Уважаемые историки бьются лбами пытаясь понять истинные причины голода, почему последствия были столь катастрофичны, какова была природа голода.
Но есть вещи, которые мы знаем точно. Это был не геноцид. Геноцид это намеренное истребление, здесь этого не было. Голодомор в словаре националистов это намеренное истребление народа голодом. Это был не голодомор.
Конечно, разбираться в этом, читать документы это не так интересно как слушать “сказки”. Вот СССР как раз разрушали под такие сказочные дефирамбы о том как ужасно жить в совке, давайте все разрушим, разоблачим и тогда все станет прекрасно.
Естественно, когда автор разоблачил коммунистическую идеологию, он пытается пропихнуть свою – националистическую. Делает он это своими “сказками” о том как было прекрасно у казахов.
“К примеру, говорит автор, казахи состоят из племен, а внутри племен делятся на рода. В СССР это называли трайбализмом и скатили до уровня деления на «свой-чужой». Но в целом, вы не знаете ни одной истории родовой вражды казахов. Ни одной. “
Какая чушь, открываем первый же попавшийся учебник истории Казахстана под авторством Бекмаханова и читаем:
“Родовая вражда раздирала казахское общество. Так, например, давняя вражда существовала между «своевольными» казахами родов Шомекей и Торткара, кочевавших близ пограничной Линии, с казахами Джагалбайлинского рода, последние враждовали с родами Кипчак и Жаппас. Причиной вражды были споры из-за пастбищ.”
Это – при Кенесары Касымове, когда Россия уже вмешивалась в дела и примиряла роды. Открываем “Кошпендилер” Есенберлина – и тоже вражда, соревнования, кровная месть и взаимное недоверие.
Как любой националист, автор смотрит с обожанием на западную культуру: “Те самые европейцы, которыми вы так восхищаетесь, знают все о своих предках, но попытки казахов искать свои корни вы презираете.”
Нет, не знают. Попроси европейца перечислить семь предков, он перечислит? Да история изучается легче и проще для них, так как у них была бумага, монастыри, где записывали историю, историография как наука. Не сказочки, а наука. История казахов – она в китайских, персидских, русских архивах. Благодаря тому, что проклятые большевики построили у нас институты, университеты, открывали кафедры истории, мы смогли более-менее систематизировать и обрести свою историю.
Кстати, о европейцах. Что дал Гитлер немецкому народу? Он сумел убедить немцев, что они высшая раса, что их предки самые-самые лучше, коверкал историю так что казахские эпосы отдыхают. Он дал те же самые “сказки”. Это сильно роднит сказочника-националиста с Гитлером.
Воистину, чем дальше от Сталина, тем ближе к Гитлеру.
Простому человеку всегда легче принять сказку. “Закрой глаза, визуализируй что ты успешный человек”, говорили нам разного рода шарлатаны и мошенники, уверяя что это непременно приведет к успеху. И миллионы людей, поверив в сказку, часами визуализировали, платили за семинары, читали пустые книжки. Если бы те же усилия были вложены в образование, обретение новых навыков, профессиональных качеств, то люди бы достигли успеха. Также и здесь. Людям легче думать, что был какой-то злой Сталин, были злобные коммунисты, и они наслаждались убийствами людей. Намного сложнее представлять, что новаторы сообществе после жестокой борьбы пришли к власти и проводя реформы столкнулись с огромной инерцией общество и встали перед суровым выбором между жертвами и полным поражением.
“Гитлеры приходят и уходят, а немецкий народ остается” – сказал Сталин, когда решалась судьба побежденной Германии. Также и здесь: националисты со своими сказками приходят и уходят, а народ и его история остаются.
